«Siberian Life»

1. Кто Вы больше? Доктор или художник?

Вы знаете, я и сам всё чаще стал задумываться об этом. Среди журналистов я больше известен как художник, но считаю своим призванием лечить людей. Я челюстно-лицевой хирург, а лицо как известно является визитной карточкой человека. Так если скажем рубцы на теле можно скрыть под одеждой, то на лице всё иначе. Я не имею права на ошибку, движения моей руки должны быть точными, зрение абсолютным. Когда я пишу портреты, я представляю, что в моих руках скальпель с помощью которого я созидаю человеческое лицо.

2. Как появилась первая картина?

После окончания художественной школы в 2003 году я длительный период времени не рисовал. И только в 2017 году, когда вступил в должность челюстно-лицевого хирурга в городе Новокузнецке, я вернулся к рисованию. Рисование меня стало спасать от частых депрессий, которые я испытывал из-за тяжёлого труда и безнадёжных пациентов на работе.

3. Что заставляет писать новые портреты?

Мой любимый художник, которого я считаю эталоном в мировой живописи, это нидерландский мастер света и тени Хармес ван Рейн Рембрандт. Я испытываю страсть к жанру портрета, этот жанр ближе мне по профессии. Ну и я стараюсь во всём подражать нидерландскому мастеру. Стараюсь брать за основу его картины и проецирую их на современную обыденность.

4. Почему Вы пошли в красную зону? Вам было страшно рисковать здоровьем?

Выбора особо не было. За несколько месяцев до открытия ковидария, руководством больницы были сформированы списки врачей-добровольцев. В нашем отделение челюстно-лицевой хирургии я был самым молодым сотрудником. Так как в первые ряды брали по одному, двух врачей из каждого отделения больницы, я решил вызваться добровольцем. Конечно страх неизвестности присутствовал. Ведь тогда мы не знали, как лечить, это заболевание. Вакцины ещё не были придуманы, и мы просто не понимали, как долго мы будем находиться там, в изоляции от окружающего мира.

5. Сколько спасённых и нарисованных после «службы» в красной зоне?

Конечно объём потока пациентов был очень большим, он рос в геометрической прогрессии с каждым днём. Во второй заход в красную зону, я работал лечащим врачом. Курировал 30 коек с больными и конечно же встречался со смертью ежедневно. Я видел, как увядает душа человека, как пациент потихоньку угасает, и я хотел оставить каждого пациента в своей памяти. Конечно же чаще запечатлевал тех пациентов, которые отправлялись в последний путь.

6. Что ярче всего запомнилось в работе в красной зоне? Как вы переживали смерти пациентов? Какие чувства Вы испытывали и переживали, работая в ковидарии?

Конечно же работа в ковидарии молодых девушек — это подвиг. Глядя на их хрупкие тела, обезображенные от респираторов и защитных очков лица, я испытывал смешанные чувства. Чувство жалости сменяла гордость, ведь эти хрупкие тела наравне с мужчинами надевали защитные костюмы и выходили на 6, 7 бывало и 8 часов в красную зону. Мне было очень тяжело находиться в защитном костюме, но ещё тяжелее на мне сказалась изоляция от окружающего мира, разлука с сыном. Так случилось, что я на два месяца был изолирован от семьи, так как первая вахта сразу же сменилась второй.

7. Какие планы на ближайшее будущее?

В марте этого года после выхода статьи «о жертвах домашнего насилия» со мной связалась Анжелика Подоляк, главный редактор отдела медицины самого крупного издательства в нашей стране – ЭКСМО. Мы подписали договор на написание художественной книге «о жертвах домашнего насилия». Всё моё свободное время сейчас посвящено книге. Планирую закончить к ноябрю. Знаю, что издатель уже ведёт переговоры о продаже авторских прав на книгу в Англию, Италию, США, Польшу, Украину, Белоруссию и Казахстан.

8. Вы будете продавать Ваши работы?

Были предложения от директора швейцарской картинной галереи, в которой сейчас экспонируются 4 копии моих работ продать всю серию бельгийскому коллекционеру. Тогда я ему отказал, хотел подарить серию ковидных зарисовок кемеровскому фонду, но заместитель губернатора запретила меня как художника и запретила экспонацию моих работ в картинных галереях Кузбасса. Выставка сейчас базируется на пространствах библиотек Кемеровской области и является передвижной. К концу этого года «рисунки эпохи пандемии» переедут в Новосибирскую область и будут передвигаться по её городам в течение года.